ГОРБАТЫЙ МОСТ
Стоял над речкой мост и, как положено всем мостам, соединял два берега. Речка была глубокая, а вода в ней мутная. В тихой речной заводи пряталась щука, а по дну важно разгуливали караси.
На одном берегу речки хатами да амбарами широко раскинулась деревня. В деревне жили-поживали мужики, бабы и малые ребятишки. А на другом берегу красовался величественный город.
Дорога от моста в сторону деревни шла зигзагами. Поговаривали, что злая сила чинила козни всем, кто по ней ездил, и многие в пути плутали, а на дороге после них оставались только кочки да ухабы. Народ ту дорогу не любил и прозвал её Вертихвостка, а деревню свою – Старые Петли.
Зато от моста к городским воротам дорога была короткая и прямая, как озёрная гладь. Город славился ярмарками, которые устраивались каждую субботу. Мужики со всех соседних деревень везли на ярмарку товары: белые яйца, рыжих кур, розовых поросят, пегих коров, а кто и мраморную щуку с серебристыми карасями.
*
В Старых Петлях жил один сварливый и скуповатый мужичонка. Ни с кем из соседей доброго общения не имел, жену свою поколачивал, а детишкам – трём девочкам и двум мальчикам – был и вовсе как чужой человек. Временами нападала на мужичонку щедрость, и тогда он привозил домашним с ярмарки неприхотливые гостинцы: жене круглый медовый пряник, детишкам – по цветному петушку на палочке. На том все его щедрости и заканчивались.
Деревенские звали того мужичонку Жбан. Прозвище привязалось к нему ещё в молодости, после того, как он своего лучшего друга в деньгах обманул и за ту подлую неправду по голове (её в простоте «жбаном» называют) получил. Так нередко бывает с людьми: был не разлей вода дружбан, а стал какой-то невнятный Жбан – народ у нас на язык острый.
Как все мужики, Жбан по субботам ездил на ярмарки. И всегда через мост. Да и что тут особенного, ведь мост – он на то и мост, чтобы путь от деревни до города выходил короче.
А мост тот был старый и горбатый, и про него свою историю люди рассказывали. Якобы жил в речке огромный сом, который любил поглядеть, что на белом свете делается. Выплывет себе на середину реки, голову над водой выставит и давай глазищами во все стороны зыркать. А хвост под водой, как корабельный руль, из стороны в сторону так и вихляет. Правда это или нет, теперь не дознаешься. Да вот только строители, наслушавшись небылиц, то ли со страху, то по глупости мост над речкой крутой дугой вывели. Посмотришь на него с боку – не мост, а как есть горбун. Так его с той поры и прозвали – Горбатым.
Всякий раз Жбан, отправляясь на ярмарку, с трудом добирался да середины моста. Лошадка хрипела от усталости, телега вставала на дыбы, товар катился с переда назад и норовил вывалиться наружу. И не было случая, чтобы хозяин не досчитался то корзинки с яйцами, то курочки, а то и поросёнка. Сперва Жбан бранился на чём свет стоит, а потом придумал вымещать злобу на корзинке с битыми яйцами, сильным ударом сапога отправляя ей в глубокую канаву.
Так продолжалось три года. Наконец он решил подсчитать свои убытки. Сумма оказалась значительной. И во всех своих бедах Жбан винил, конечно же, мост.
*
И вот однажды терпение лопнуло, и Жбан обратился с жалобой на Горбатый мост в городскую управу. Оказалось, что его жалоба была по счёту пятьдесят первой. По городскому закону это означало созыв комиссии, которая изучит состояние моста и вынесет вердикт о его дальнейшей судьбе. Секретарь управы заверил, что дело не будет отложено в долгий ящик, а решится в самое короткое время.
Жбану только этого и надо было. Удовлетворённый обещанием, он вышел на городскую площадь. Там уже вовсю гуляла ярмарка. На радостях он купил жене целых три медовых пряника, а ребятишкам в придачу к петушкам – по красивой книжке и вязаной шапочке.
Дома все были несказанно удивлены подаркам. Жена даже всплакнула от восхищения, а ребятишки весь вечер бегали и прыгали вокруг отца и наперебой благодарили его за невиданную щедрость. Глава семейства, в свою очередь изумлённый и довольный такой искренней радостью домочадцев, ходил гоголем и обещал в следующую субботу привезти с ярмарки ещё что-нибудь эдакое.
Но через неделю Жбан обнаружил, что проезд через Горбатый мост закрыт, а на ближайшем столбе висит объявление: «Движение по мосту ввиду его аварийного состояния до особого распоряжения властей запрещено. Ближайший объезд в двадцати верстах по Белокаменному мосту». Жбан понял, что к открытию ярмарки не поспевает, а значит и товар полностью продан не будет. Но делать нечего, надо рискнуть. И он погнал телегу в объезд. Лошадка тянула изо всех сил, телега дёргалась и трепыхалась, товар на ней подпрыгивал и кувыркался. Поросята визжали, как резаные, куриные перья летели в разные стороны и сыпались по дороге. О яйцах и говорить нечего: остались от них одни скорлупки.
Наконец показался Белокаменный мост, а за ним и город. От дорожной пыли поросята из розовых превратились в серых, а куры выглядели так, будто их уже заранее ощипали. На ярмарку с таким стыдно было и появляться, и Жбан отдал свой жалкий товар перекупщику, выторговав грошовую цену – лишь бы не пропадало даром. А корзинку с битыми яйцами отправил ударом ноги в глубокую канаву.
Сердце обливалось кровью, до того жалко было убытков. Жене и детям обещанные подарки купить было не на что, и глава семейства вдруг почувствовал какое-то сожаление, что сегодня он не услышат радостных голосов своих ребятишек.
*
Ещё через неделю Жбан встал ни свет ни заря: путь предстоял неблизкий и к тому же с привалом, а то лошадка не сдюжит, ей и прошлого раза хватило. И снова получился огромный крюк. Но товар был цел, как никогда: поросята подрёмывали, ткнувшись мордочками в сено, куры сонно покачивали головами, а яйца в новой корзинке поблёскивали в первых лучах солнца. Кобылка и та задорно фыркала.
Жбан стоял у самых городских ворот, устремив задумчивый взгляд на закрытый комиссией Горбатый мост – работы на нём и не думали начинаться. И такая страшная грусть вдруг охватила сердце мужичка, так жалко ему было потраченного времени, что взял он корзинку с целёхонькими яйцами и, поставив перед собой, пнул со всей дури да так, что она улетела в глубокую канаву. Немного успокоившись, Жбан прищурился и грустно произнёс:
– И на что мне сдался этот мост? Ездил бы по нему и ездил. А то ведь… – дальше слов было не разобрать.
Сев на телегу, Жбан въехал в город и направился в сторону управы. Там он нашёл секретаря и потребовал вернуть ему жалобу на Горбатый мост. Это нимало не удивило почтенного служащего – всего за две недели все пятьдесят жалобщиков забрали свои заявления, наконец явился и пятьдесят первый. А по существующему закону, раз жалобы забирались назад, то дело автоматически прекращалось и прежнее обвинение считалось недействительным.
Возликовавший Жбан накупил с десяток медовых пряников и маленькое колечко жене. Детишкам и того больше: девочкам расписные сарафанчики, мальчикам – яловые сапожки и в придачу – каждому по три петушка!
*
С того самого дня, как Горбатый мост снова открылся, радость в доме сварливого и скуповатого мужичонки стала только прибавляться. Он уже не поколачивал жену, а ребятишек своих отдал в школу. Каждую субботу вся семья собиралась на ярмарку. Жбан управлялся с лошадкой, жена следила за поросятами и курами, девочки сторожили корзинку с яйцами, а мальчики бодро шагали позади телеги и пели задорную песенку. На Горбатом мосту мальчики толкали телегу до тех пор, пока она, натужно скрипя, не выкатывала на прямую дорогу.
Дальше в город мальчики не шли. Пожелав родителям и сёстрам скорейшего возвращения, они спускались в глубокую канаву и вытаскивали оттуда все когда-то выброшенные отцом корзинки. Их было такое великое множество, что работы хватало надолго. Мальчики несли корзинки домой и складывали в амбар. Так семейство и жило – не тужило. А через год жена перестала сопровождать Жбана в поездках на ярмарки, потому что в семье родился ещё один мальчик.
Сказывают, что, когда Жбану случалось ехать в город одному, то он, минув Горбатый мост, по старой памяти ставил перед собой корзинку с яйцами и, сильно пнув сапогом, зашвыривал её в самую глубь старой канавы. При этом он хитро подмигивал мосту, выкрикивал громкое «Эх!..» (а дальше слов было не слышно) и только затем направлялся в город.
Доподлинно неизвестно, научила чему-то Жбана та история с Горбатым мостом или нет. Говорят только, что семья его с тех пор зажила богато и счастливо, правда, в глубокой канаве со временем снова скопилась уйма корзинок. Но тут поди ты проверь: врут, наверное.
Михаил (Ренат) Машаров, прихожанин Рижского храма во имя Архистратига Михаила